Святейший Патриарх Кирилл о церковной жизни Первопрестольного града в условиях противоэпидемических ограничений

 Из доклада Святейшего Паиртиарха Московского и всея Руси Кирилла на Епархиальном собрании г. Москвы 24 декабря 2020 года.

Как человечеству в целом, так и каждому из нас еще предстоит осмыслить причины и оценить последствия потрясений, сопровождавших распространение коронавирусной инфекции в уходящем году. Священный Синод в упомянутом мною послании от 25 августа подчеркнул: «всякий возникающий в истории человечества кризис позволяет заново оценить наш привычный образ жизни и переосмыслить мотивацию наших поступков». Об изменениях привычной картины мира сегодня говорят многие политики, ученые, философы, священнослужители, да и просто неравнодушные люди. Полагаю, что, Богу содействующу, этот кризис получит церковную оценку на ближайшем Архиерейском Соборе — оценку с позиций евангельской правды, которая может существенно отличаться от проповедуемой сегодня некоторыми общественно-политическими силами идей «новой нормальности», предполагающей, в том числе, радикальную перестройку социальных связей, нарастающую индивидуализацию, углубление разделений между людьми. Знаю, что постоянно растет и обеспокоенность многих людей, в том числе пастырей и мирян, развитием систем контроля над жизнью людей. В своем августовском послании Священный Синод обратил особое внимание на эту проблему и подчеркнул, что «использование цифровых идентификаторов, автоматизированное принятие решений, могущих повлечь поражение людей и целых сообществ в правах, широкий сбор личных данных, в том числе сведений о здоровье, а также обработка этих данных — все это требует контроля со стороны общества, в том числе со стороны Церкви как общественного института». Думаю, что нашей Церкви предстоит вновь возвысить свой предостерегающий голос по этому поводу, как она уже это делала на протяжении последних лет.

Сегодня я хотел бы поговорить о том, что происходило и происходит на наших приходах, в обычной жизни прихожан, в их семьях, и самое главное — поразмышлять о пастырском ответе на вызовы, с которыми столкнулись христиане первопрестольного града в нынешнем году.

Надо признать, что распространение коронавирусной инфекции и его последствия стали для людей искушением в самом прямом смысле этого слова — то есть, по катехизическому определению святителя Московского Филарета, таким стечением обстоятельств, «при котором есть близкая опасность утраты веры или угроза впадения в тяжкий грех». Как же мы отвечаем на это искушение?

Одним из заметных внешних последствий ограничений, введенных государственными властями для борьбы с распространением болезни, стало снижение числа участвующих в богослужениях людей. В разных храмах очень по-разному, но, по моим наблюдениям и тем сведениям, которые ко мне поступают, даже летом и осенью, то есть после открытия храмов для мирян, число прихожан за воскресными и праздничными богослужениями снизилось на треть, а где-то и на половину. Среди причин такого снижения можно назвать отъезд целых семей на дачи или даже на малую родину с работой в дистанционном формате, а также ограничительные меры, принятые в отношении некоторых групп населения, в том числе пенсионеров. Будем надеяться, что эти причины со временем станут достоянием прошлого.

Более серьезной опасностью является искушение мыслью о факультативности богослужений и вообще церковной жизни, распространение представлений о том, что собираться вместе для молитвенного общения не так уж необходимо, особенно в условиях, когда многолюдные собрания могут представлять повышенную угрозу здоровью, и что в связи с этим соответствующая традиция непременно должна быть пересмотрена. Благодарение Богу, попытки пропагандировать такие представления, кем бы они ни предпринимались, не имеют успеха. Ревность о совместной молитве за богослужением жива в сердцах большинства наших прихожан, с нетерпением ожидавших первой возможности полноценного участия в службе Божией после периода всеобщего карантина. Тем не менее по-прежнему актуально звучит и сегодня предостережение Священного Синода в его августовском послании: «Никакие технические средства не обеспечивают возможности участия христианина в большинстве таинств Церкви и особенно в важнейшем из них — Божественной Евхаристии. Личное присутствие апостолов в горнице Тайной Вечери — вот неотменяемая евангельская норма воспоминания о животворящей смерти Христовой и исповедания Его Воскресения в таинстве Его Тела и Крови. Эта норма никогда, ни при каких условиях не может быть забыта нами».

Все эти обстоятельства должны напомнить нам как совершителям богослужения о необходимости внимательного, вдумчивого и благоговейного отношения к этому главному делу нашей жизни — к совершению богослужений. Мы с вами подробно говорили на эту тему на епархиальном собрании в декабре 2019 года. Призываю вас освежить в своей памяти прошлогодние слова Патриарха и решения епархиального собрания. Нам по-прежнему надлежит делать все для того, чтобы каждый человек, вошедший под священные сени дома Господня, имел возможность пережить службу Божию как глубоко личное событие, назидающее, возвышающее душу, ободряющее и укрепляющее перед лицом жизненных тягот. В нынешнем году мы были лишены привычного празднования Пасхи Христовой. Тем более ревностно должны мы переживать отблеск этого Праздника праздников в воскресные дни. Призываю вас, дорогие отцы, возгревать в людях понимание важности общей церковной молитвы под храмовыми сводами. Будем усердно поминать за Божественной литургией как «предстоящия люди», так и прихожан «ради благословных вин оставльшихся», по выражению анафоры святителя Василия Великого, да помилует их и нас Господь, по множеству Своей милости.

Для всех нас наиболее искусительным явилось закрытие храмов для посещения людьми. Скажу о себе лично. Смыслом всей моей сознательной жизни, целью всех моих устремлений и усилий было и остается привлечение людей к Господу Иисусу и Его Церкви. Главной радостью было и остается для меня видеть наполнение храмов людьми, собравшимися ради восхваления Господа и Бога нашего и ради возношения к подножию престола Его своих молитв. До сих пор с болью в сердце вспоминаю, как Великим постом этого года впервые в жизни мне пришлось произнести прежде немыслимые для меня слова — призвать людей временно воздержаться от посещения храмов и ограничиться домашней молитвой. Молюсь Господу, чтобы Он впредь хранил нас от подобных обстояний.

Как вы помните, еще прежде введения карантина мною вместе с епархиальным советом Москвы были определены хорошо известные всем нам дополнительные меры предосторожности в храмах, которые частично действуют по сей день. Затем эти меры были одобрены Священным Синодом для применения в тех епархиях, где этого требовала обстановка. Благодаря введению этих мер решение светских властей об ограничении доступа в храмы было принято намного позднее, равно как и снятия этих ограничений удалось достичь раньше, чем это могло произойти в иных условиях. Тем не менее весной и в начале лета храмы и их территории все же оказались закрыты для большинства мирян даже во внебогослужебное время. Это вызвало недоумение многих людей, спрашивавших, почему их насущная потребность участвовать, пусть даже реже, чем обычно, в богослужении, потребность не менее важная, чем удовлетворение потребностей телесных, была полностью проигнорирована в условиях, когда не был введен комендантский час и продолжали работать многолюдные рынки, торговые учреждения, общественный транспорт. Принятое решение можно объяснить лишь неполной осведомленностью даже специалистов об особенностях новой инфекции. В условиях этой неосведомленности масштабное распространение инфекции с последующей госпитализацией большинства заразившихся, как это практиковалось весной, могло повлечь за собой коллапс в медицинских учреждениях. Но ведь даже сегодня в обществе продолжает широко обсуждаться соотношение положительных и отрицательных последствий так называемого локдауна. Думаю, что едва ли когда-нибудь ученые, социологи, экономисты и врачи придут к единому мнению. Так или иначе, глубоко убежден, что впредь, как подчеркнул в своем послании Священный Синод, «незыблемыми должны оставаться предусмотренные законодательством нашей страны свобода совести и свобода вероисповедания, включая право верующих совместно участвовать в богослужениях даже в исключительных обстоятельствах».

Для кого-то в этом году стало соблазном само введение в храмах профилактических мер, в том числе при совершении богослужений. Большинство из данных по этому поводу указаний обусловлено предписаниями властей, которые действовали, исходя из имеющихся сведений о коронавирусной инфекции. Следует и сегодня строго соблюдать данные в связи с этим указания Священноначалия, в том числе касающиеся ношения масок и своевременной дезинфекции поверхностей и рук.

При этом мы видели, как некоторые люди пытались — по недомыслию или с лукавством —объявить соблюдение профилактических правил едва ли не отступлением от Православия. Другие же, напротив, заявляли о том, что принятые нововведения должны остаться с нами навсегда. Тем и другим мы ответим, что санитарные меры, принятые в этом году, так же как это бывало — подчеркну — неоднократно в прошлом в истории Церкви, никак не влияют на нашу веру в спасительное действие благодати Святого Духа. Эти меры преходящи и обусловлены пастырской заботой о тех, для кого отсутствие этих мер могло бы стать преградой для участия в богослужении. Никто не ставит и не может поставить под сомнение действие благодати Божией. Но факт остается фактом: вера многих людей не простирается так далеко, чтобы ею полностью изгонялся страх перед опасностью.

Считаю важным отреагировать сегодня на вопросы, касающиеся внешней стороны практики причащения мирян, которые я не раз слышал в публичном пространстве и в личных разговорах, а именно вопросов, связанных с отиранием лжицы платом, как одной из предпринятых в этом году мер. Кто-то заявляет едва ли не о кощунстве, а кто-то, опять же, считает, что такая мера должна остаться с нами навсегда.

Я глубоко убежден: святыня Животворящего Тела и Божественной Крови Господа и Бога и Спаса нашего Иисуса Христа никогда, ни при каких условиях не может стать для человека источником зла и страданий, и единственное, чего человек должен опасаться — приступить к ней без благоговения, будучи отягченным нераскаянным тяжким грехом, в том числе грехом неверия.

Дерзая рассуждать о Евхаристии, надлежит прежде всего хранить благоговение перед этим великим Таинством. Следует, в частности, всячески остерегаться материалистического отношения к святыне, которое бывает связано с почти что экспериментальным к ней подходом вплоть до кощунственных рассуждений об «антисептическом действии» или, наоборот, «бездействии» Святых Христовых Таин. Бог и Его святыни — вне всякой возможности быть предметом экспериментальных исследований. Наши взаимоотношения с Вседержителем и с тем, что Ему принадлежит, осуществляются на духовном уровне и могут иметь только глубоко личный характер.

Не менее неприемлемым подходом является подмена веры в Бога упованием на то, что одного лишь строгого исполнения обрядов может быть достаточно. В самой грубой форме это выражается в самонадеянных словах, что, дескать «меня ничего не коснется, потому что я все делаю правильно». Таким образом здесь подлинная вера в Бога, личная обращенность к Нему и глубокое осознание Божественного всемогущества, Его безраздельной власти над миром подменяется надеждой на силу собственной веры, на собственную добродетель и твердость либо просто на силу слов, которые при таком подходе становятся не молитвой, а заклинанием. Фактически это является своевольным требованием чуда от Бога — чуда ради самоутверждения и похвальбы, ради прославления собственного имени. Именно с таким искушением, лживо цитируя Священное Писание, приступил к Самому Спасителю диавол в пустыне и был посрамлен (см. Мф. 4:3-7). Это соблазн магизма, который на самом деле есть холодное суеверие, личина веры, по существу — дьявольская подделка, исключающая необходимость личного служения Господу, хранения живой, разумной и деятельной веры в Божие милосердие и всемогущество.

Оба упомянутых подхода при всех их различиях едины в игнорировании самого существа свободных, основанных на любви отношений Бога и человека, Бога и созданного Им мира. Оба подхода обнаруживают скудость и недостаток веры и даже вовсе уничтожают ее, сводя происходящее у Чаши Господней исключительно к явлениям материального мира, либо толкают людей на скользкий и демонический путь искушения Господа. Нам надлежит помнить простые и недвусмысленные слова апостола Иакова, первого архиерея Иерусалимского: «Бог… не искушает никого» (Иак. 1:13), и, с благодарностью храня верность Господу, также не преступать заповеди, данной еще древним и вновь засвидетельствованной Спасителем в пустыне: «Не искушай Господа Бога твоего» (Втор. 6:16; Мф. 4:7).

Будем твердо веровать: в таинстве Евхаристии по вере Церкви и составляющих ее людей Всемогущий Бог возвышает человеческую жизнь над обыденностью, но не отменяет, а превосходит законы естества. Речь идет о чуде Божием, но сама возможность этого чуда требует от нас движения навстречу — подвига веры в Господа и сосредоточенной молитвы Ему.

Если принять во внимание эти соображения, то второстепенными и малозначащими окажутся в наших глазах те временные меры, которые были предприняты — я подчеркну — ради немощи некоторых. Меры, которые не всегда даже заметны взгляду благоговейного христианина или христианки. А усилия, направленные на сохранение участия христиан в важнейшем из ее таинств, будут восприниматься с великодушием и терпеливой готовностью понести временные затруднения.

Введенные весной и осенью санитарными властями ограничительные меры были направлены, в первую очередь, на снижение интенсивности личных контактов между людьми для того, чтобы система здравоохранения успевала реагировать на появление новых заболевших. Однако оказалось, что эти меры при длительной их реализации имеют и иные последствия, которые не являются нравственно безразличными, а некоторые из них должны быть названы искусительными и даже прямо греховными.

В первую очередь я имею в виду совершающееся буквально у нас на глазах стремительное разобщение людей. Уже упомянутое снижение количества прихожан в храмах стало одним из видимых свидетельств такого разобщения.

В Своей Первосвященнической молитве Господь Иисус Христос просил Небесного Отца о единстве всех Своих последователей. Единство Церкви есть основание и образ чаемого людьми единения человеческого рода в любви и взаимопомощи. Благодарение Господу, постигшее нас бедствие явило множество замечательных примеров подлинного единения людей, солидарности, взаимной поддержки. Мы увидели, как расцвела добровольческая деятельность. Мы увидели множество людей, которые были готовы в прямом смысле слова жертвовать собой и подвергали опасности свое здоровье и даже жизнь ради других. Особенно благодарю врачей и медицинских работников, в том числе Алексея Юрьевича Зарова, главного врача больницы Московской Патриархии имени святителя Алексия, митрополита Московского и персонал больницы за их неизменную готовность прийти на помощь священнослужителям, приходским труженикам, церковным общинам, напрямую столкнувшимся с неизвестной прежде болезнью. Выражаю благодарность священникам из специальной больничной группы, которые ревностно трудились на поприще пастырского окормления больных. Благодарю и многих церковных добровольцев, понесших особенные труды в истекшим году. Хотел бы поблагодарить мэра столицы Сергея Семеновича Собянина, а также благотворителей, пожелавших сохранить свои имена втайне, которые весной откликнулись на мою просьбу и пожертвовали средства в первую очередь для помощи священнослужителям города Москвы. Да воздаст Господь сторицей всем потрудившимся и всем оказавшим милосердие!

Напротив, разобщение людей, сеяние подозрительности и неприязни есть искусительное дело врага рода человеческого. Мы с горечью наблюдаем, как события последнего года породили в мире вражду и новые разделения даже там, где ранее для этого не было никаких предпосылок. Увы, этой пагубе подверглись даже некоторые священнослужители, а ведь мало что так огорчает и дезориентирует людей, как недолжное поведение священника. Мы имеем дело с вдохновленной злой силой тенденцией расчеловечивания ближнего. Как много стало звучать взаимных обвинений по самым разным поводам, подчас ничтожным! Как часто люди стали воспринимать ближнего прежде всего как заведомую угрозу, как «потенциального распространителя инфекции», как источник опасности, а не как брата или сестру во Христе!

Будем, владыки и отцы, призывать людей дорожить единством во Христе и личным общением, которое проистекает из евангельского представления о таком единстве. И я призываю всех священнослужителей, особенно тех, которые широко используют средства массовой информации, быть осторожными в словах, особенно обращаясь сегодня к людям, душевное и духовное состояние которых очень и очень непростое. Слово должно нести исцеление, примирение. Ни в коем случае не должно провоцировать какие-то разделения и конфликты. Слово Церкви должно быть исполнено любовью и миром. Это действительно то, чего ожидает от нас сегодня наша паства.

Опасность утратить навык полноценного человеческого общения парадоксальным образом таится и в целом ряде технологий, которые сами по себе вроде бы способствуют коммуникации, то есть информационному обмену между людьми. С одной стороны, пока большинство мирян — или, во всяком случае, пожилые люди — были вынуждены неотлучно оставаться дома — эти технологии приносили хотя бы некоторое утешение через трансляцию богослужений, через онлайн-кружки общения прихожан, в том числе при участии священников. Весной мы без этих технологий и вовсе не могли бы видеть и слышать друг друга. Кроме того, дистанционные технологии создают удобство для людей, к примеру позволяя работать на дому, что многими, хотя не всеми, воспринимается как благо, поскольку экономит время. Вместе с тем, когда эти дистанционные формы коммуникации становятся преобладающими, то возрастает риск утратить чувство ценности самого общения.

Это тем более тревожно, что и без всякой эпидемии было замечено: общество дрейфует в сторону отказа от личного общения. Многим современным людям проще переписываться в разного рода мессенджерах, чем поговорить по телефону или, тем более, лицом к лицу. Люди удаляются друг от друга, и нам следует иметь в виду это искусительное обстоятельство в своей пастырской практике. Как важно, пользуясь новыми быстро развивающимися формами удаленной коммуникации, укреплять себя в стремлении и готовности общаться с ближним вживую, сопереживать ему, взращивая в себе богозаповеданную любовь.

Серьезное беспокойство вызывает применение дистанционных технологий в образовании, особенно школьном. Многие педагоги уже отмечают существенное снижение качества образования, обеспечиваемого исключительно с использованием упомянутых технологий. Кроме того, дистанционное обучение фактически на нет сводит воспитательную составляющую процесса, без которой никакой подлинной педагогики, никакого подлинного образования не может быть. Прискорбно, что дистанционное обучение сегодня подчас пытаются представить как наиболее желательное и чуть ли не единственно возможное в будущем. С этим нельзя соглашаться. Живой контакт педагога с учеником является ведь не только средством передачи информации. Я помню, как загорались глаза у учеников, в том числе и в моем классе, когда замечательные педагоги вели уроки истории, географии, литературы. Это нельзя заменить ни на какое электронное общение, потому что в этом общении отсутствует энергия, столь необходимая для одухотворения тех, кто участвует в процессе обучения.

Еще одним следствием совершающегося разобщения людей стало искушение одиночеством. Вынужденное неотлучное пребывание в своих жилищах обернулось для многих именно одиночеством и даже покинутостью, и многие говорят о пережитом опыте как о весьма тяжелом. Оставшись один на один со всей мощью информационных потоков, человеку легко потеряться, стать жертвой лжи, запугивания, манипуляции. Да и внутренний мир человека, подверженного страстям, как мы знаем, может стать невыносимым источником греха и страданий. Это происходит, когда одиночество оборачивается не христианской самоуглубленностью, соединенной с нерассеянной молитвой Господу, а болезненной обращенностью на самого себя, сосредоточенностью на своих ощущениях, в том числе на собственном здоровье, на состоянии своей телесной оболочки — на тленных и преходящих вещах. Да, ответственное отношение к своему здоровью и к самочувствию своих ближних в любое время есть дело необходимое, а во время эпидемий — особенно важное. Однако всецелая поглощенность этой заботой, как и вообще болезненная тревога исключительно о собственном земном благополучии и безопасности — есть еще одно искушение в ряду прочих. Такого рода обращенность на себя представляет собой именно плотское сознание, то самое «мудрование плоти», об умерщвлении которого мы просим Господа в тропаре Девятого часа — «Иже в девятый час нас ради плотию смерть вкусивый, умертви плоти нашея мудрование и спаси нас!» А ведь плотское сознание, обращенность людей исключительно на телесную составляющую жизни есть признак отчуждения от Бога. Именно такое отчуждение стало причиной гибели допотопного человечества и, как приходится признать, угрожает человечеству нынешнему: «Не вечно Духу Моему быть пренебрегаемым человеками; потому что они плоть» (Быт. 6:3).

В этих условиях долг пастырей Церкви — словом и примером напоминать людям о богозаповеданной любви к ближнему. Что бы ни происходило в мире, всегда мы должны следовать словам Господа нашего Иисуса Христа и учить этому людей: «Любите друг друга; как Я возлюбил вас, так и вы да любите друг друга. По тому узнают все, что вы Мои ученики, если будете иметь любовь между собою» (Ин. 13:34-35).

Нам надлежит помнить и возвещать людям истину о подлинном достоинстве человека как образа Божия, напоминать им о Небесном Отечестве, учить людей дорожить свободой во Христе и — самое главное — учить их дорожить друг другом, хранить богозаповеданную деятельную любовь в церковных общинах, в семьях, среди коллег и друзей, участвовать в попечении о престарелых родственниках и соседях и вообще о тех, кто нуждается в нашем внимании и заботе.

Дорогие владыки и отцы, братья и сестры, коронавирус и все, что с ним связано — это эпизод на историческом пути Церкви, и нам, ее служителям, надлежит сохранять осторожность и взвешенность суждений: нам не следует ни становиться проповедниками привнесенных этим бедствием идей и представлений, ни поддаваться и другому искушению — борьбы ради борьбы, которая на самом деле оборачивается все той же мирской враждой и неприятием ближнего. «Наша брань, — говорит святой апостол Павел, — не против крови и плоти, но <…> против духов злобы поднебесной» (Еф. 6:12). Мы должны на все происходящие события взирать, как говорили древние, sub specie aeternitatis — с точки зрения вечности, потому что «Иисус Христос вчера и сегодня и во веки Тот же» (Евр. 13:8), Его заповеди непреложны, как Он сказал ученикам, в преддверии Своих страданий открывая им будущее человечества — «небо и земля прейдут, но слова Мои не прейдут» (Мф. 24:35).